— Самуил Осипович, двадцать лет вы творили свою поэму в металле наряду с преподаванием. Но когда и с чего она началась?
— Как давно это было, дорогой мой! Самое начало — ремесленное училище в Баку. Ноябрь 40-го, первый набор судовых машинистов. Мне 14. И какая великолепная слесарная практика — думаю, сейчас так не учат. Вот там уже появилась страсть что-то сделать своими руками. А развернулся, конечно, только здесь. Сам понимаешь, в войну и сразу после нее не до того было.
— И с чего же пришлось начинать в училище?
— Прежде всего надо было обеспечить учебный процесс, то есть собрать, укомплектовать лабораторию. Тогда мы готовили только паровиков, но наступала эра дизельного флота, и первых дизелистов я готовил тайно... Как? По вечерам и воскресеньям. И если из выпуска 56-го года вопросы по дизелям на выпускных экзаменах получали только желающие, то в 57-м — уже все. Так что года этак с 59-го мы начали готовить судомехаников—универсалов официально, и наша программа разошлась почти по всем училищам Союза. А теперь паровой флот ушел, дизелистов готовим. Но поехали дальше.
Итак, лаборатория была укомплектована: восемь работающих дизелей — это ведь не шутка, правда? Однако, скажем, крейцкопфный двигатель в этот подвал не затащишь. Вот почему необходимы были объемные модели. Первыми появились модели малооборотных двигателей — фирмы «Ман», затем «Бурмейстер и Вайн», «Зульцер» и, наконец, высокофорсированный среднеоборотный V-12. Четыре ведущие фирмы. Первая очередь учебного процесса получилась насыщенной. После этого появилась мечта — создать музей истории развития судовой энергетики.
— Но судовая энергетика — лишь отдельная область в царстве техники...
Да, но какая! Ведь флот очень восприимчив к техническому прогрессу уже в силу своей специфики: относительно небольшие мощности и срок службы (20—25 лет), сильнейшая конкуренция и развитая база... Исторически сложилась роль флота как передового края развития техники. Именно судовая энергетика испытывала новые технические идеи, претворяла их в жизнь — например, безбалансирные машины, аппаратуру для использования топлива дешевых сортов, среднеоборотные дизели, устанавливаемые на тепловозах, и т. д.
— А принцип выбора образца, Самуил Осипович? Каков подход?
— О—о! Тут история сыграла со мной злую шутку. Паровые машины работали на флоте около 150 лет, и мои познания в этой области, надо думать, где-то на уровне кандидата наук. Но вот беда: никому это сейчас не нужно, разве только тем специалистам, кто интересуется историей флота. Отсюда решение — увязать выбор образца с дорогими сердцу советского человека именами, названиями, подвигами. Эврика!
Ну вот. А паровые машины, как ты благополучно забыл, бывают золотниковые, прямоточные и клапанные. И конечно же, самый дорогой для нас образ, ставший высоким символом, — это крейсер «Аврора», на котором машина золотниковая. Получи от казино х бонус и крути слоты каждый день.
